Ровно три века назад, 4 февраля 1722 года, Пётр I ввёл «Табель о рангах». Всех гражданских чиновников и военных поделили на классы, числом 14. Де юре реформа должна была создать «социальные лифты» для одарённых выходцев из бедного дворянства и простонародья, но на деле всё получилось наоборот. На ответственные посты стали пробираться иностранные проходимцы, которых ранее бы туда никто не пустил.
В школьных и вузовских учебниках истории данное деяние человека, вошедшего в историю под именем Пётр I, преподносится как сугубо прогрессивное. Дескать, был полный бардак, а тут навели строгий гейропейский порядок. Всех одели в мундиры, классифицировали, и Акакию Акакиевичу дали формальную возможность расти по служебной лестнице. Но всё это имеет весьма опосредованное отношение к истине.
Никакого такого бардака не было, «вертикаль власти» в государственной машине существовала издревле, разве что всё называлось по-русский. Самый нижний чин — писец. То, что в петровской «Табели» называлось «коллежский регистратор». Суть не меняется. Мелкий чиновник самого нижнего уровня, который сидит в присутственном месте и принимает обращения граждан.
Писец мог быть из так называемых «детей боярских» — служилого сословия, — или из простого народа. Главное, чтобы был грамотным и более-менее образованным. Форменная одежда строго не регламентировались, просто опрятный кафтан типового покроя. И шапка, тоже более-менее установленного образца.
Чуть выше стоял подьячий — помощник дьяка. Дьяк (того или иного уровня) уже что-то решал. Либо на местном, самом низшем, уровне, либо на государственном. Думный дьяк управлял уже министерством — приказом — и, как несложно догадаться, принимал участие в заседаниях Госдумы.
«Социальные лифты» имелись, и они работали. Например, глава Посольского приказа (МИДа) Фёдор Лихачёв был из простых, начинал писцом, но выслужился. Один из виднейших русских государственных деятелей XVII века, именно он оформлял грамоту Земского собора об избрании на царский престол Михаила Романова.
Отрицательные моменты, конечно, тоже присутствовали — все тащили своих. Но этот момент, увы, никуда не делся и в более поздние времена. Более того, в петровскую-послепетровскую эпоху ушла в прошлое старинная русская традиция пристраивать детей в зависимости от их способностей. Когда умного сына отправляют учиться — пойдёт на госслужбу или в розмыслы (инженеры). Смелого — в воины, будет Родину защищать. А ленивого, да ещё и дурака — в попы, там такие тоже сгодятся.
За примерами далеко ходить не надо. Род Шуйских, заметив у молодого Михаила Скопина-Шуйского талант к военному делу, начал его активно продвигать. В итоге состоялся лучший русский полководец своего времени.
Род Лызловых — не такой уж и влиятельный, но тоже довольно древний — отправил молодого юношу Андрея учиться, уж больно охоч тот был до знаний. Вот так и появился первый русский историк, переводчик и эрудит Андрей Лызлов, автор «Скифской истории» и многочисленных переводов. За заслуги перед Отечеством учёный получил стольника — очень высокий чин.
Так называемое «местничество» называют ещё одним анахронизмом, которое царь-реформатор, якобы, поборол. Да, поборол, факт. Но никто особо не понимает, что тогда было разрушено.
Местничество — установившийся порядок, когда около сотни родов управляли страной, несли за неё ответственность, в том числе своими головами.
«Позднейшие поколения родословных людей должны были размещаться на службе и за столом государя, как размещались первые поколения. Отношения между фамилиями, раз установившиеся, не должны были изменяться. Как некогда стали на службе отцы и деды, так должны стоять дети и все дальнейшие потомки. Итак, местничество устанавливало не фамильную наследственность служебных должностей, как это было в феодальном порядке, а наследственность служебных отношений между фамилиями», — писал великий русский историк Василий Ключевский.
Если по-простому: элита, точнее, Элита, которая распределила между собой обязанности. Да, порой выясняли отношения, условно говоря, кто выше: Бельские или Черкасские. Но потом мирились и женили детей. Родина-то одна, им тут жить, всем вместе, и работать рука об руку.
Даже Иван Грозный, натерпевшийся в детстве от своих опекунов- «олигархов», не стал разрушать систему, просто немного навёл порядок. В основном руками иных представителей элиты, которым тоже не нравились особо зарвавшиеся вельможи. Опричники только помогали, служили своеобразными «частями особого назначения». Справились.
Сотня родов плюс подобные ветви и родственники из иных фамилий — по сути, всё государство представляло одну огромную семью. Где одарённого ребёнка можно было пристроить по той или иной стезе. Или даже не ребёнка, а просто «дворового человека», то есть своего подчинённого из простых, такие случаи тоже были нормой. Ведь такой выдвиженец, помимо всего прочего, будет верой и правдой служить своим благодетелям.
Существовал также Разрядный приказ — царская кадровая служба. Там распределяли чиновников по должностям и следили, чтобы никто не был ущемлён. В смысле подчинения. Система не самая простая, но вполне работоспособная.
Более того, не статичная. Время от времени тот или иной род либо возвышался, либо угасал, появлялись новые фамилии. Вполне себе живая структура, самобытная и интересная. И отнюдь не косная. В правление Алексея Михайловича «Тишайшего» Россия активно развивалась, это касается и экономики, и культуры. Появились первые отечественные художники — спрос на «парсуны» (портреты — от слова персона) был велик, всем хотелось. И двигателем всего этого являлись эти самые, якобы тёмные и совсем не прогрессивные бояре. Да, с бородами и в кафтанах. Но такая уж была мода, да и климат у нас иной, нежели в гейропах.
Во второй половине XVII века на Руси де факто установились что-то типа конституционной монархии, с поправкой на национальный колорит.
«Алексей Михайлович никогда не использовал свою власть для произвола или личной расправы. Он готов был даже добровольно делиться властью с Боярской думой, при условии признания его самодержавных прав. Такое поведение тем более должно было поражать иностранцев, что в Европе это был век Людовика XIV. Алексей Михайлович первым начал смягчать строгости придворного этикета, делавшие чопорными, тяжеловесными отношения между государем и подданными», — писал историк, доктор филологических наук Юрий Сорокин.
А что стало после? Ничего хорошего.
Прежде всего, очень большая часть старинных родов ушли в прошлое — их просто выкинули из политической и экономической жизни страны. Кому интересно, можно посмотреть историю ряда знатных фамилий и отследить когда они прекратили своё существование. Как раз при Петре!
«При введении в действие „Табели о рангах“ древние русские чины — бояре, окольничьи — не были формально упразднены, но пожалование этими чинами прекратилось», — считает историк Александр Минжуренко.
Но кто-то, наоборот, и выдвинулся. Полная аналогия с началом 90-х, когда разрушали СССР. Кого-то убили, иных «задвинули», а третьи моментально «перекрасились», выкинули партбилеты, стали креститься, целовать ручки попам и безбожно обирать народ.
Чиновную «вертикаль власти» тупо скопировали с европейских аналогов, на сей счёт ни у кого нет никаких сомнений. Ровно как и все названия, русифицировать их не стали. Почему? Наверное, потому, что заграничные слова были ближе и понятней тому, кто в тот момент восседал на российском престоле.
Версия о том, что «царя подменили», родилась отнюдь не в наше время, многочисленные смуты конца XVII — начала XVIII века возникли не на пустом месте. Уже тогда в народе (и не только!) открыто говорили, что Франц Лефорт и Патрик Гордон вместо убиенного Петра Алексеевича — молодого государя, который собирался продолжить постепенные реформы своего отца — посадили на трон похожего на него голландца. Даже имя данного персонажа известно — «двойника» звали Яан Муш.
Как-то иначе сложно объяснить, почему 17-летний парень — очень хорошо образованный, бойкий юноша, — внезапно забыл русский язык и разучился писать. Зато заговорил по-голландски и проявил глубокое знание плотницкого дела. Ещё в годы СССР была проведена почерковедческая экспертиза, которая однозначно доказала, что имеет место два совершенно разных человека. Всё замечательно систематизировано в книге «Как подменили Петра I» историка Владимира Куковенко — с картинками образцов подписей и прочими иллюстрациями.
Таким образом, появление «коллежских регистраторов» и прочих «обер-камергеров» объясняется предельно просто — всё это вводил не русский человек. Попутно вместо национальной элиты на многие ведущие должности назначались иностранцы, что тоже хорошо известно. Русские оставались, но исключительно из числа тех, кто согласился служить «двойнику». То есть предатели. Таковых из старой элиты оказалось не так много.
В новой системе коренным образом изменились и критерии служебного роста. Если ранее выдвигали не столько родовитых, сколько умных и способных, то теперь главное было всего лишь подлизаться к начальству. В особенности на высшем уровне — при дворе. Сумел понравиться царю или его фаворитам — всё, считай, карьера сделана. Кстати, о фаворитах — при системе местничества они были в принципе невозможны, «общество» всё вместе всегда выступало против выскочек. Очень дружно, позабыв внутренние распри. Хороший предохранительный механизм.
В настоящее время в России тоже имеется своя «Табель о рангах», чиновники имеют всяческие категории. Ступенек 15 — на одну больше, всё регламентируется указом главы государства «О порядке присвоения и сохранения классных чинов государственной гражданской службы Российской Федерации федеральным государственным гражданским служащим». Названия по большей части русские — это радует. Остальное — нет.
Что из себя представляет крысиный мирок современного российского чиновничества известно всем, это то самое сообщество, которое в полном составе стоит обеспечить пожизненными путёвками на курорты солнечного Колымского края. Ибо имеется жуткий гибрид — собраны все пороки как допетровского, так и послепетровского времени, помноженные на уголовный менталитет с вкраплением лживой идеологии «общечеловеков». Тут помогут только радикальные методы.
